«В плену боевиков - 115 украинцев, в тюрьмах РФ - 12 политзаключенных, к которым часто не допускают консулов, врачей. Миссия МКК до сих пор, несмотря на многочисленные обещания, не допущена к поиску пропавших без вести (а их насчитывается 684). Работа международных гуманитарных миссий на оккупированных территориях заблокирована», - заявила Геращенко по итогам дискуссии парламентского комитета ассоциации Украины-ЕС в Брюсселе.
На своей странице в Facebook Геращенко прокомментировала ситуацию с недопуском ее в Минск для переговоров.
"Конечно, меня удивляла молчаливая позиция ОБСЕ, мол, мой недопуск в РФ - это двусторонний политический вопрос... Именно из-за этой политкорректности и нейтральности РФ продолжает гнуть свою линию по выдавливанию неугодных персон из минских групп, а боевики дерзко угрожают самой миссии ОБСЕ расстрелами...Я ехала из Брюсселя в Минск только потому, что в папке - списки заложников. Потому что в телефоне - смс от их мам и жен! Потому что ребят надо освобождать. - отметила Геращенко.
В заложниках у боевиков в эти дни находятся и криворожане.
Одного из них – Николая Герасименко – дома ждут мать и жена Наталья, которая рассказала 0564 об обстоятельствах пленения ее мужа и условиях его пребывания в плену.
- Наташа, расскажите, когда Ваш муж оказался в зоне АТО, где служил?
- Николай был мобилизирован 20 июня 2014 года. Служил в составе 40-го батальона «Кривбасс». Сначала они стояли на 3-й линии обороны под Старобешево – охраняли станцию, а после приказа изменили позицию дислокации и оказались в Иловайске.
Все помнят об «Иловайском котле», из которого бойцов 40-го батальона вышло очень мало.
Николай был водителем при штабе, поэтому выходили одними из первых. Ребята, стоявшие на «опорниках» в центре Иловайска, выходили позже, кто как мог. На приемном пункте в Розовке их встречал комбат. Многие тогда пропали без вести. Муж очень переживал, ночами не спал, постоянно был на связи с ребятами.
Один из тех, с кем Николай поддерживал связь, был его родственник - Анатолий Бокал, выходивший вместе с 12-ю бойцами из «котла». Выходили ночью, полями, воду из луж пили, но вышли. Позже Толя погиб в Дебальцево.
- А как Николай оказался в плену?
- Как известно, после выхода из Иловайска 40-й батальон доукомплектовали и послали во второй «котел» - Дебальцевский. Все знали о том, что там идут интенсивные боевые действия. Я не думала, что их снова пошлют в горячую точку, но их послали в Дебальцево. Муж снова был при штабе.
Однажды комбат послал 4-х ребят, в том числе Николая, за почтой в Артемовск. Они вчетвером поехали машиной комбата, хотя было известно, что дорога на Артемовск уже под сепаратистами. С дороги его товарищ позвонил жене, что они едут на Артемовск, когда приедут на место, отзвонятся (в Артемовске связь нормальная была – Наташа). Уже во время их разговора послышались выстрелы и связь прервалась. Жена товарища обзвонила нас всех и мы до вечера ждали весточки, но связь с родными так и не появилась.
Позже в Фейсбуке на странице Николая Колесника я увидела ссылку на «Life News», перейдя по которой прочитала, что под Дебальцево казачьему ополчению , якобы, сдались 4 «укропа» и увидела имена и своего мужа и Саши Лазоренко, и Саши Макуха и полковника Сарычева.
Мы начали созваниваться с родственниками. Вот, собственно, с этого дня и начались наши мытарства по всем инстанциям – в СБУ, Минобороны, волонтерские организации. К журналистам обращались, ведь без них к нашей власти достучаться невозможно.
- Что было дальше? Когда Вам удалось связаться с мужем или что-то узнать о нем?
- Связи не было 3 месяца. В апреле прошлого года ко мне позвонила волонтер, которая поддерживала связь с нашими ребятами, и дала мне номер телефона, сказав, чтобы я позвонила по этому номеру и поговорила с мужем. Так после длительного перерыва я смогла услышать голос мужа, поговорили около 2-х минут. Он успел сообщить мне, что их отбили у казаков и они находятся в Донецком СБУ, где есть возможность позвонить.
Для меня это очень важно, что, хоть и редко, услышать его голос по телефону. В новом месте заключения их жизнь изменилась, а Николай смог рассказать мне о тех обстоятельствах, при которых они оказались в плену. Оказалось, что они вовремя не распознали казаков – на тех была форма с украинскими шевронами. А уже когда их после пленения опустили в яму, он поднял глаза и над собой увидел «колорадские» ленточки.
- В каких условиях содержали наших военнослужащих? Как к ним относились?
- Три месяца плена у казаков были сущим адом. Казали о пленных тушили сигареты. Во время допроса моего мужа дважды пырнули ножом в ногу, для этого использовался специальный нож – с зубцами. Медпомощь не оказывали, просто приносили им перекись, зеленку и бинты, а уже ребята сами после подобных допросов друг друга перевязывали, обрабатывали раны.
Находясь в каком-то подвальном помещении без окон, у них совершенно не было возможности ориентироваться в происходящем извне. На полу стелили украинский флаг, чтобы таким образом принудить пленных вытирать об него ноги, а наши пытались избежать этого.
12 человек, в том числе одна женщина, постоянно находились в помещении без окон, сидели и спали на каких-то поддонах, бросали сверху фуфайки и так спали, в туалет ходили все здесь же – на ведро.
Каждый из них уже знал историю других наизусть, ведь без связи с внешним миром они проводили время в разговорах.
Очень были удивлены, когда вышли из подвала – на улице была весна – трава, деревья в цвету, а они, ведь, зимой попали в плен. Ребята не могли ходить, очень болели ноги, поскольку атрофировались мышцы.
В Донецком СБУ куда их перевели после этого, по сравнению с казацкой темницей, условия пребывания оказались намного лучшими. Их 2-3 раза в день кормят. Информация о них передана представителям украинской власти. Им разрешили встретиться с родственниками. Так мама Николая попала к нему на свидание. Эту встречу снимали и освещали российские СМИ.
Сейчас мы с мужем можем раз в неделю общаться по телефону.
- Что Вам говорят о возможности его освобождения? Когда это может случиться?
- Пока не понятно. Мы, родственники пленных, часто ездим в Киев, чтобы напоминать нашей власти о наших близких. С 14 по 18 марта нам обещали встречу с Президентом, но она так и не состоялась.
Вот и 19 апреля, вместе с женами и матерями других военнослужащих, я была в Киеве. Мы снова требовали действий по освобождению наших родных.
- А с кем из представителей власти вы контактируете? Кто помогает вам?
- Мы постоянно на связи с Ириной Геращенко – и SMS – сообщениями общаемся и звоним. Она откликается на наши обращения, помогает. К примеру, у моего брата, служившего в АТО в составе 17-й танковой бригады, были проблемы с выплатами, я обратилась к Геращенко, она направила депутатские запросы, сразу же после ее запросов зашевелились. Да и с выплатами мужа помогла.
На данный момент известно, что переговоры по освобождению наших бойцов сорваны.
«…Марионетки Кремля сорвали эти переговоры; не побоялись большого греха - нарушить собственное обещание освободить заложников накануне Пасхи. Это и есть истинное лицо русского мира - циничное, антигуманное. Все эти попытки унизить меня недопусками- допусками - тоже гибридная война, попытки повлиять на переговорный процесс и сорвать его. Это попытка отвлечь внимание от главного - освобождение заложников", - написала Геращенко в Facebook.
А значит, Наталье Герасименко придется пережить еще не одну тревожную ночь в ожидании любимого.
«Они расстроены срывом договоренностей, думали, что на Пасху будут дома, - говорит Наташа. Вместе с ним находится еще один криворожанин – Саша Лазаренко».
В Светлое Христово Воскресение рядом с Наташей будут близкие - мама, брат, жена брата. Женщина надеется, что в этот день сможет услышать голос любимого хотя бы по телефону.