"В школе смеялись с моего украинского, а учительница называла бандеровцем": история рождённого в депортации криворожанина, - ФОТО

Этого седовласого человека можно увидеть, наверное, на каждом мероприятии, посвящённом важным событиям прошлого и настоящего, которое проходит в Кривом Роге. Он - один из немногих, кто не устаёт от гражданской активности. Его можно легко узнать, ведь он всегда держит знамя - Красно-чёрное знамя.

Корреспондент сайта 0564.ua побеседовал с Василием Умрышем - криворожанином, родившемся в городе Сталинск (сейчас - Новокузнецк) Кемеровской области, куда были сосланы его родители. В наши дни Василий Умрыш - руководитель общественной организации, занимающейся защитой интересов реабилитированных граждан.

Любимый цвет: красный и чёрный. Говорит: "Червоний - то любов, а чорний - то журба".

Любимый цветок: роза.

Любимый напиток: коньяк (улыбается - ред.))

Любимая книга: "І знов я влізаю в танк" Оксаны Забужко.

Любимый фильм: затрудняется с ответом, поскольку кино не смотрит.

Хобби: спорт, футбол. В детстве и в юности принимал участие в соревнованиях по разным видам спорта.

Василий Умрыш - выпускник физико-математического факультета Криворожского пединститута, который в 1976 году закончил с красным дипломом. Однако работать в школу не пошёл. Он работал программистом в банковской сфере.

- Вас можно часто увидеть с красно-чёрным знаменем на акциях, митингах, других мероприятиях, посвящённых важным для украинцев датам, событиям. Ваше участие и знамя в руках - с чем это связано? 

- Для меня это важно, и это наследственное. Мои предки сложили свои головы в борьбе за Украину. Я родом из села Нараив Бережанского района Тернопольской области. Три года тому я побывал в родном селе, причём поехал наобум, ведь не знал, остался ли там кто-то из родных, или нет. Но встретил там троюродную сестру. А ещё было приятно, что односельчане оформили символические могилы в память о моих погибших родственниках. Ведь настоящие места погребения неизвестны. Когда уничтожали бандеровцев, их тела не отдавали родным для погребения, их погребали тайно, никому не сообщая о том, где покоится прах. В некоторых случаях выяснить, где похоронен погибший родственник, удавалось, а в некоторых нет. Так мы знали, где похоронен один из маминых братьев, а второго забрали из криивки и увезли в Бережаны. А где его похоронили, неизвестно.

Напротив дома моей мамы жило семейство Бойко. Наших в те далёкие времена погибло двое, а из их семьи погибло трое ребят, остался в живых только четвёртый из братьев, родившийся уже в 1945 году. Именно его дети сейчас поставили могилы и своим родным и нашим. Я был растроган, ведь на наших восточных территориях нет такого примера, чтобы соседи сами, по собственной инициативе увековечили память о чужих для них людях.

Но обо всём по порядку: мамины братья, 1924  и 1922 годов рождения, были в Украинской повстанческой армии (УПА). У мамы была родная сестра - Текля, 1928 года рождения, а моя мама 1930 года рождения. В 1947 году, когда был "Золотой сентябрь", советская власть проводила "акцию на бесплатную экскурсию в Сибирь" (депортацию). В Сибирь были депортированы мои бабушка и тётка Текля, а мама в то время находилась под следствием, её довезли в Сибирь уже в 1949-м. 

Такая же судьба настигла и родных по папиной линии: деда убили (причём его тело было найдено в зарослях вместе с телом старшего маминого брата, т.е. они одновременно были убиты в 1944 году); а прабабушка, бабушка и двое младших детей также были депортированы в 1947 году. В то время отец был уже подростком- через ограждение и в лес сбежал к бандеровцам, где и находился до 1951 года. В 1951 году его поймали и привезли туда же, в Сталинск. Только в 90-х годах, в независимой Украине и отец и мама были реабилитированы.

- А как  и когда Вы оказались в Кривом Роге?

- Я родился в 1954 году Сталинске, в тот период мои родители ещё были "под комендатурой" - так назывался спецрежим ограничений для депортированных. Сейчас я тоже имею статус реабилитированного, как и моя сестра, родившаяся в феврале 1960 года. Статус "под комендатурой" был снят с нашей семьи в июне 1960 года, и тогда же из нашей жизни уже ушли некоторые ограничения. Но на малую родину нам было  запрещено возвращаться, поэтому мы из Кемеровской области приехали в Кривой Рог, было это в 1964 году. Нужно понимать, что тогда ехали, в основном, в большие индустриальные города, где можно было затеряться, найти работу, стать незаметными, как-то жить. 

- Ваша организация занимается помощью в реализации прав лицам, подпадающим под реабилитацию. Как Вы пришли к правозащитной деятельности? 

- Ещё с 2 - тысячных годов я знаком с паном Иосифом Гевчуком (реабилитрованній связной УПА), а с Валентиной Крывдой (правозащитница) мы были на первом Майдане. Делами реабилитированных в Кривом Роге занималась Мария Волошенко, которая и передала мне дела, когда в этом возникла необходимость.

На фото: Василий Умрыш рядом с Иосифом Гевчуком - слева в первом ряду

- Какие категории жителей нашего города попали под реабилитацию? С кем вам пришлось иметь дело?

- Большинство - это как раз "бандеровцы" или их потомки. Были инакомыслящие, которые из-за несогласия с политикой власти оказывали сопротивление. Были и криворожане, ставшие жертвами карательной психиатрии. Ещё одна категория - участники так называемого "бунта на Соцгороде". Сегодня многие уже не знают, что это за событие было в истории Кривого Рога. А ведь именно оно демонстирует, что народ был готов оказывать сопротивление самодурству и превышению власти органами. Остановлюсь подробнее на этом эпизоде:

В 1963 году, 16 июня, в трамвае, ехавшем вдоль парка в районе Соцгорода (около нынешнего стадиона «Металлург»), разгорелся бытовой конфликт: пассажирам не понравилось развязное поведение нетрезвого солдата. Его высадил и начал «успокаивать» милиционер, по свистку на подмогу прибежали патрульные – тоже пьяные. Граждане, только что требовавшие привести солдата в чувство, были возмущены тем, как с ним обходится милиция. Не желая потерять в толпе солдата, «правоохранители» открыли огонь. Были ранены двое прохожих, но солдату не удалось убежать: его потащили в Дзержинское РОВД.

По району мгновенно разошлась новость о том, что пьяные "менты" бьют солдата и стреляют в людей. Вокруг РОВД на улице Революционной собралась внушительных размеров толпа (около 600 человек), требовавшая отпустить военнослужащего и наказать виновных в произволе. Власти начали стягивать к месту событий милицейские подразделения из других районов, но на протестующих это не произвело должного впечатления: в милицию полетели булыжники, она ответила дубинками. Граждане переворачивали машины, в конце концов прорвали милицейское оцепление и штурмом заняли первый этаж РОВД. На второй этаж, где находится оружейный арсенал, подниматься не рискнули, понимая, что тогда «будут стрелять на поражение».

Милиционера, с которого всё началось, повесили на пустыре – там, где сейчас находится криворожский горисполком. Бунтующие подожгли здание РОВД (поговаривают, что инициаторами поджога были затесавшиеся «рецидивисты»: в результате сгорел архив уголовных дел). А милиция, все-таки, открыла огонь на поражение.

Параллельно по тревоге была поднята местная танковая дивизия, а из Днепропетровска по тогдашнему бездорожью, на фронтовых «студебеккерах», срочно выехали подразделения внутренних войск. Противостояние продолжалось три дня. Подавляли бунт жестоко: по официальным, наверняка приуменьшенным данным, убиты были семеро, 15 человек были ранены. В городе говорили о сотнях покалеченных и десятках убитых. Много было жертв «шальных пуль». В народе ходили, например, упорные слухи о расстрелянной милиционерами беременной женщине.

Во время бунта всё происходящее тщательно запечатлевали на фотоплёнку сотрудники «органов», расположившиеся на крышах и в других удобных местах. Фотографировали как общие планы, так и отдельных людей: самых пламенных ораторов и активных бойцов. На следующий день началось преследование участников волнений. На предприятиях рабочих собирали в актовых залах и показывали им фотографии, требуя опознать «зачинщиков». Тех, кого смогли идентифицировать, «привлекли к ответственности»: по официальным данным, под суд попал 41 человек. Кого-то расстреляли, другие получили до 10 лет строгого режима. Позже эти люди были реабилитированы. Изучением обстоятельств этого исторического факта в свое время занимались общественный активист Валентина Крывда и доцент Криворожского пединститута Анатолий Дольчук. По имеющейся информации указания относительно подавления "Криворожского бунта" силовые органы получили из Москвы.

Всего в списках реабилитированных криворожан, которые учитывались нашей организацией, было свыше 2 тысяч лиц по всем 7 районах города. Но официальные данные по состоянию на 1 сентября 2019 года  - намного скромнее: числится всего 235 человек по всем районам Кривого Рога (речь идёт о людях, получающих льготы через соответствующие госструктуры). А по области реабилитированных - около 600 человек.

- А как вам жилось в Кривом Роге?

- Морально тяжело, причём с детства.  Моя мама 40 лет проработала в пекарне, а папа был сантехником. Я пытался подружиться с местными детьми, но советские дети сторонились таких, как я. Они дружили между собой, группировались как-то, но я не был в этом кругу. Я прибыл в 3-й класс, учился на отлично. Когда я рассказал первый стих на украинском языке, то моя учительница позвала директоршу и они смеялись с того, как я рассказывал на украинском языке. Это 88-я школа на Долгинцево. Дело в том, что я рос с бабуней, разговаривал с ней, а бабуня так и не лишилась галицкого наречия, и я его перенял. Возможно, моё произношение показалось тогда педагогам смешным.

- А что Вы читали?

- Ну был такой стих: "... Поки смажив, поки пік, а пиріг водою стік..." (смеётся - ред.).

- Возможно они смеялись с содержания стиха?

- Не знаю, я же был в третьем классе, поэтому имея за плечами такой опыт депортации и ограничений для семьи, когда учитель приводит директора и вместе смеются с моего декламирования, воспринял, что смеются с украинского языка. А учился я в русском классе.

- А почему Вас отдали в русский класс?

- Ну я же родился и в школу пошёл в России. До приезда в Кривой Рог учился на русском языке. Решили, что мне тяжело будет перестроиться. А возможно, таким образом депортированные украинцы пытались ассимилироваться, раствориться, затеряться в больших индустриальных городах, не привлекая к себе лишнего внимания. После стольких лет репрессий мог сработать инстинкт самосохранения. Уже когда я поступал в пединститут, там всё преподавание велось на украинском, а за годы учёбы в школе я уже привык к русскому языку. Но тяжело мне было только первые полгода, а потом всё пошло, как по маслу.

- А как далее складывалась Ваша жизнь в Кривом Роге?

- Я бы сказал, что особых проблем у меня не было. Я чётко осознавал своё назначение: что я не должен забыть того, что было с моей семьёй, моими земляками и должен бороться за свободную, независимую Украину и поддерживать тех, кто это делает.

- Как Вы восприняли события 2013, 2014 годов?

- Также как и все нормальные украинцы. В 2013 году мы стояли в охране на Майдане - 4-я сотня. Я не скрываю свою проукраинскую позицию, вместе с единомышленниками принимаю участие в разного рда патриотических проектах.

Официально я - председатель Ингульской паланки Войска Запорожского низового, т.е. я веду документацию, подаю отчёты о нашей деятельности. В то же время, согласно казацкого уклада, так называемого традиционного права, в нашей организации ежегодно происходят выборы, выбирается атаман, старшина, под руководством которых и реализуются различные казацкие проекты. Атаман сейчас - Сергей Штанько.

В казацтве я с 1999 года. Был такой Микола Скрипка, очень "калированный" украинец из центральной части Украины, который и вовлёк меня в деятельность организации. Поначалу у нас было много диспутов относительно Галичины, центра Украины. Но мы поладили, нашли общий язык.

- А как в семье относятся к Вашей общественной деятельности, активности?

- Не возникает никаких проблем. У меня два флага висит на доме - сине-жёлтый и красно-чёрный. Иногда в жилмассиве (частный сектор) меня так идентифицируют: 

- Умрыша знаете?

- Это тот, у которого флаги на доме?

Никто из родных не возражает.

- Здесь, на Криворожье, Вы ощущали на себе дискриминацию?

- Память сохранила лишь некоторые эпизоды. Помню, как  в 8 классе моя классная руководительница кричала на меня: "Бандеровец!". Это произносилось с такой злобой! Но с другой стороны, я благодарен ей за то, что она привила мне любовь к математике. Она была хорошим математиком. Я её уважал.

- Вы видите перемены в наши дни? Что изменилось в отношении к тем же, кого ещё вчера называли "бандеровцами"?

- Сейчас вообще всё начало меняться. Начиная с того, что "бандеровец" теперь не только такими, как я, воспринимается, гордо, как комплимент. Сегодня мы видим и слышим, как набирает обороты флешмоб "Батько наш Бандера!". 

В январе 2018 года в Ценрально-Городском районном в Кривом Роге совета впервые чествовали ветерана Украинской повстанческой армии - Романа Пастернака, которому накануне этого мероприятия исполнилось 90 лет и который большую часть своей жизни прожил в Кривом Роге. Церемонию чествования возглавил председатель районного исполнительного комитета Сергей Неженцев, который вручил борцу за независимость Украины Почетную грамоту и поблагодарил его за вклад в становление независимости страны. Роман Пастернак на такое признание его заслуг тогда ответил кратким "Служу народу Украины!". Кто бы мог подумать, что мы доживём до такого события! Светлая память пану Роману! Он покинул этот мир в минувшем году.

Перемены происходят медленнее, чем хотелось бы, но они происходят.

Сегодня в Украине продолжается война. Существует угроза широкомасштабного вторжения агрессора. И в таких условиях я считаю, что не так страшна Россия, как пятая колонна внутри нашей страны. Если бы все понимали, за что воюем, и были бы едины в своём стремлении отстоять независимость, было бы намного проще. А если половина населения ждёт, условно говоря, момента "вонзить нож в спину", то это страшно. К сожалению, мы пока ещё точно не знаем, кто свой, а кто нет. В этом смысле на фронте легче: есть граница и ты знаешь, что там, за чертой - враг.

- Расскажите о своих родных. Кто поддерживает Вас? Чем занимаются Ваши дети, внуки?

- У меня есть сын и дочь. Сын - бизнесмен, дочь - дизайнер в частной компании. У них, соответственно, дочь и сын, т.е. мои внуки. Горжусь своими внуками!

- Внучка - третьеклассница, живёт в Харькове. А мой внук - Роман Губенко - сейчас учится на 3 курсе Киевского национального университета, он физик. В 9,10, 11 классах Роман был лучшим на Всеукраинской олимпиаде по физике. А в июле 2019 года Роман получил серебряную медаль, заняв 2-е место на Международной ученической олимпиаде по физике в Тель-Авиве (Израиль). Сборную Украины тогда представляли 5 школьников. По итогу сборная получила 1 серебряную, 3 бронзовых медали и грамоту. 

Внук, Роман Губенко, третий слева

Мне есть ради чего и ради кого жить. Мы все живём в очень неспокойное, но очень интересное время - время надежды на то, что у Украины есть будущее.

Следите за новостями в Telegram.

Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook.

Читайте нас на Google News.

В храме Святого Николая Чудотврца УГКЦ накануне Дня ВСУ , 5 декабря 2021 года