Криворожанин Иван Урывский поставил в Одессе «Тіні забутих предків» (ФОТО)

Сегодня, 7 мая,  в Украинском театре – премьера, там покажут обновленную постановку драматурга Василько, чье имя носит театр, по мотивам повести Коцюбинского "Тени забытых предков". Зрители смогут оценить работу молодого режиссера родом из Кривого Рога Ивана Урывского.

Об этом сообщает "Комсомольская правда" .

Постановка в одесском храме искусств – дебют на академической сцене для Ивана. В свое время Урывский учился на инженера, мечтал стать актером, а в итоге попал на режиссерский факультет киевского института культуры и искусств. В этом году он оканчивает пятый курс, и к этому времени уже успел поставить два спектакля на студенческих подмостках. А после того, как несколько лет назад Иван посмотрел постановку "Гамлета" в украинском театре, задумал представить там собственную пьесу.

- Когда Иван пришел к нам и заявил: мол, хочу поставить у вас спектакль, мы с директором театра недоуменно переглянулись, удивившись такой наглости, - признался худрук театра Игорь Равицкий. – А потом увидели его институтский проект "Дядя Ваня" в киевском театре "Золотые ворота", оказавшийся зрелой работой режиссера, умеющего руководить актерами, и подумали: это же находка для нашего театра!
Игра света и полумрака настраивала на мистический лад.

Режиссер рассказал, что сначала решил обыграть камерный вариант постановки, усадив зрителей на сцене. Урывский считает, что, наблюдая за действом со "святая святых", люди имеют возможность почувствовать себя более сопричастными с театром. Уже после определился с инсценировкой, подогнав ее под необычный формат. Корифеи театра помогли с выбором – указав на инсценировку Василия Василько 1969 года, долгое время пылившуюся в архивах. Молодому человеку предстояло вдохнуть новую жизнь в пьесу, которую сам Василько не ставил на одесских подмостках. При этом автор охватил события в повести, где встретились взрослыми герои.

- Многие сравнивают историю любви Ивана и Марички из "Теней забытых предков" с историей Ромео и Джульетты из двух враждующих кланов, - отметил Урывский. – Но я не делал акцент на этой параллели, я хотел, чтобы зритель сполна ощутил связь с предками украинского народа, которые жили по особым, в чем-то первобытным законам, по-другому воспринимали окружающий мир.  


Места в нескольких метрах от актеров сближали с героями, позволяя проникнуться трагизмом обыгрываемой ситуации. В воздухе витала колоссальная энергетика, исходящая от молодых артистов, задействованных в постановке. С десяток ребят в образе карпатских горцев динамично двигались, усиливая мощь происходящего на сцене. В песнях и костюмах прослеживались элементы гуцульской культуры.

Главное действо развернулось в горных лесах. Чтобы воссоздать колоритную местность, постановщики натянули белоснежные простыни над зрительскими сидениями. Отображая близость к природе, авторы использовали простые декорации, расположив на сцене деревянные лавки и ящики. Артисты в сорочках с вышивкой, пиджаках их мешковины и постолах, созданных киевским художником Анастасией Пташкиной, то щеголяли с коромыслом на плечах, то балансировали с гуцульскими топориками, то "готовили" овечью брынзу. Герои играли на трубе и били в огромный барабан, затягивая гуцульские "коломийки". "Ой згадай мні, мій миленький, три рази на днину, а я тебе ізгадаю сім раз на годину", - пела главная героиня Маричка, провожая любимого на полонину.

Режиссер заставлял оживать пустой зрительский зал. В верхней ложе театра Маричка, пришедшая к Ивану во сне, появлялась в лучах прожектора.  А игра света и полумрака настраивала на мистический лад. Таинственности добавляли символы, которыми была богата постановка. Показывая трагедию девушки Палагны, приворожившей Ивана, над сценой подняли большой деревянный крест, а девушки в руках колдуна Юры плясали в образе кукол-мотанок со скрытыми под белой тканью лицами. Постановка прошла на одном дыхании, а когда опустился занавес, зрители стоя поблагодарили артистов  за подаренные эмоции.