Владимир Алексеев на начало широкомасштабного вторжения российской армии в Украину работал директором школы в Гнединцах Черниговской области. Был участником образовательных проектов "Освіторія", "Всеосвіта", "Право на освіту", занимался реформами и развитием образовательной сферы, был автором инновационных методических разработок, вебинаров. Но его жизнь изменило утро 24 февраля 2022 года. Теперь этот 32 - летний мужчина - оператор взвода противотанковых управляемых ракет - несет службу в отдельном стрелковом батальоне Вооруженных сил Украины и имеет позывной "Дерик" (от директор).
О том, как попал на военную службу, что стало самым сложным в боевых условиях, чему научился, от чего зависит успешность военного подразделения, и о другом Владимир рассказал нашему корреспонденту.
- Владимир, как ты жил до начала широкомасштабного вторжения россиян: чем занимался, чем интересовался?
- И тем, чем я занимался, и тем, чем интересовался, для меня было образование. Дважды я уходил из этой сферы из-за низкой зарплаты, считая, что больше не вернусь. Менял род занятий, занимался предпринимательством. Но все равно со временем возвращался в образование. Так и понял, что, очевидно, другая дорога не для меня. С образовательной сферой была связана и журналистика, и издательство, и авторство книг - все у меня связано с образованием. Участвовал в образовательных проектах. Самым интересным из них для меня был проект об образовании в больницах - "Право на образование". Речь идет о том, что в медицинских учреждениях должны быть официально открыты учебные классы. Мы тогда волонтерили в ВИЧ-отделении, учили детей: я преподавал украинский язык, коллеги преподавали другие предметы. Потом все это волонтерство переросло в масштабный проект. И на данный момент уже, кажется, открыто 16 школ в 16 областных больницах по всей Украине. Возможно уже и больше. В общем, я вел активный образ жизни, имел активную гражданскую позицию, меня постоянно приглашали на различные образовательные мероприятия. Большая война застала меня на должности руководителя учебного заведения.
- Как и когда ты оказался в рядах ВСУ?
- 24 февраля 2022 года мы с женой проснулись рано утром от звонка мамы жены, которая живет в Киеве. Она сообщила, что началось наступление россиян. Я сразу в Viber - группе позвонил коллегам из школы, отменил занятия. Осознавая, что возникнет проблема с топливом, поехал на автозаправочную станцию (АЗС), где уже была огромная очередь из автомобилей. И прямо в очереди на АЗС начал дистанционно решать школьные вопросы, ведь мы жили в поселке Варва, а школа находилась в другом селе - Гниденцы.
Когда заправил машину, поехал в военкомат.
Следует понимать, что наши края - это Прилучье, Черниговская область. Там бои начались сразу, поэтому действовать надо было оперативно. Поэтому в первый же день я отправился в военкомат. Как руководитель учебного заведения я был знаком с военкомом, нам раньше приходилось сотрудничать. Приехав, увидел много людей, поинтересовался у военкома планами. Но он попросил приехать позже, поскольку в этот день должен был работать с огромным количеством людей, которые изъявили желание стать на защиту Родины. Поэтому я позвонил двум сотрудникам моей школы: один из них работал кочегаром, другой - сторожем. Ранее мы с ними договаривались поступить на службу в подразделение территориальной обороны (ТРО), если у нас, в Варве, будет такое сформировано. То есть еще до полномасштабного вторжения россиян мы с ребятами планировали вместе податься на службу в ТРО. Поэтому вечером 24 февраля мы вместе поехали в военкомат, нам выдали оружие, и так мы уже остались на боевое дежурство.
Фото с Facebook Владимира Алексеева
Добавлю, что в тот день мужчин, которые пришли в военкомат - добровольцев, участников антитеррористической операции (АТО) прямо автобусами всех отправляли на Ичнянщину, Прилуччину, где уже шли ожесточенные бои. Мы же остались на боевое дежурство в военкомате, тогда как наши семьи остались дома.
Помню, что тогда была огромная паника, мало что было понятно. Из военкомата вывозили компьютерную технику, уничтожали документы, чтобы информация не попала в руки врага. Никакого официального оформления в армию в таких условиях не происходило. Нам просто выдали автоматы и приказали дежурить.
Со временем стало понятно, что вражеские колонны нас обошли и продвинулись дальше, поэтому в военкомате все начало налаживаться: компьютерную технику вернули в кабинеты, начали уже работать с людьми, оформлять документы. Все понемногу - понемногу нормализовалось, и мы уже были оформлены в ряды ВСУ. Я, вместе с мужчинами из своего школьного коллектива, попал в один батальон, одну бригаду. Это был 1-й батальон 58-й стрелковой бригады. С нашим школьным сторожем во время полуторамесячного пребывания в Бахмуте мы были постоянно вместе.
- Имел ли ты опыт военной службы до этого момента?
- Да, я полтора года служил на флоте, на известном тральщике "Черкассы". Демобилизовался в 2009 году. Я давно мечтал о такой службе, поэтому сам искал возможности попасть на службу именно на флот. Во всех анкетах отмечал, что хочу на флот. Поэтому мое желание осуществилось.
- Насколько твои представления о военной службе в боевых условиях отличались от реалий?
- О службе в условиях войны, очевидно, никакого представления и не было. Но, скажем так, в многомесячный период формирования батальона, пока мы были на месте базирования подразделения, тогда и сложилось какое-то представление о военной службе, о войне. А потом, когда уже попали на боевые позиции, я смог почувствовать разницу. Скажу о себе: на этапе формирования подразделения еще не чувствовалось такой колоссальной ответственности. Мы себе два месяца жили на базе, какие-то документы оформлялись, нас постоянно куда-то вызывали. В течение месяца проходили обучение по специальностям, предусмотренным службой во взводе противотанковых управляемых ракет. Но ощущение большой ответственности, которое появилось впоследствии, когда попал на боевые позиции, на базе не было.
Буду откровенным, еще одно отличие между этапом формирования подразделения и обучения и непосредственно службой на боевых позициях связано со страхом. Впервые я почувствовал страх, когда в последние сутки нашего пребывания на Львовщине, где мы учились, по казармам прилетели 4 ракеты. Это был первый опыт, который дал мне ощущение того, что такое война - первое впечатление. Впоследствии в Бахмуте уже все представления перевернулись "с ног на голову". Но тогда, на Львовщине, это было впервые.
Владимир с побратимами летом 2022 года
Еще отличались отношения между военнослужащими руководящего и рядового состава. Если в период формирования подразделения, на месте его базирования, были рядовые, офицеры, командиры, все придерживались субординации. То на боевых позициях все это стирается. По крайней мере, говорю о том, как было у нас - на боевых позициях стирались любые грани, все общались друг с другом на "ты", все друг другу - побратимы, причем нет разницы, ты генерал, или ты простой рядовой, простой солдат. На поле боя все становятся побратимами.
Кстати, в боевых условиях мне тогда, во время первого выезда в Бахмут, не понадобились полученные в обучении навыки. Ведь учился я, как военный взвода противотанковых управляемых ракет. То есть, наша задача была уничтожать легкую, тяжелую технику, вертолеты. Для этого у нас должны были быть определенные виды вооружения - "Джавелины", "Стугны". Нас научили этим пользоваться. Но на боевых позициях нам пришлось быть пехотой, ведь техники там в то время не было. Это был период с середины лета до сентября 2022 года. Мы просто высадились в лесополосе и "с нуля" обустраивали оборонительные позиции, прямо посреди поля. Поэтому мои ожидания, что мы поедем на фронт, там будет техника, мы будем ее уничтожать... абсолютно не соответствовали реалиям. По факту оказалось, что нашим оружием были лопата и уши: копаешь и слушаешь, слушаешь и копаешь.
До этого момента я никогда не имел представления, что по звуку буду определять вид техники, которая стреляет, вид артиллерии. Все это приобретенное. Кому-то может казаться это мифом, но в реальности, побывав на поле боя, ты действительно уже учишься по звуку определять вид вооружения, из которого ведется обстрел. Когда постоянно, круглосуточно бьют, мы по звуку уже определяем выход - откуда и куда летит снаряд или ракета.
Подчеркну, речь идет о первом нашем выезде на боевые позиции. Ведь второй наш выезд совсем отличался от первого. Это было в период, примерно, с 10 сентября и до конца сентября, это уже была серая зона, были ближние бои. То есть, ситуация была совсем другой.
- Что для тебя лично оказалось самым легким и что оказалось самым сложным в боевых условиях?
- Самым легким стало ... общение, сожительство с побратимами. Дело в том, что я всю жизнь, начиная с 5-го класса, когда пошел в музыкальную школу, и до самого начала войны, всегда находился в женских коллективах. В музыкальной школе - все девушки вокруг, потом в педагогическом училище - я один в группе парень, остальные - девушки. Потом пошел работать в школу по специальности "начальные классы", где я - один мужчина среди женщин-учительниц. И так постоянно. И журналистом работал в женском коллективе, и в издательстве работал тоже с женщинами. Даже на должности руководителя учебного заведения, в основном, приходится руководить женским коллективом. Я привык к этому и не переживал по этому поводу. Казалось, что с женщинами мне легче находить общий язык, чем с мужчинами.
Но тут я попал в чисто мужскую ячейку, все мужчины - грубые, бородатые (смеется). Но оказалось, что общаться в мужском коллективе довольно легко, особенно на боевых позициях, где все стерто, а твоя вся сущность выходит наружу. В таких условиях легко общаться, легко допускать ошибки, легко извиняться. То есть легко все - от бытовых дел, как то - приготовление пищи, купание, или еще что-то - до чего-то серьезного, например - упасть сверху на собрата во время обстрела, накрыть его собой, потому что он без "броника", а ты в "бронике". Пожалуй, это самое легкое.
А самое сложное - общаться с родными погибших.) Особенно трудно, когда знаешь, что уже кого-то нет среди живых, да нет и официального подтверждения их гибели, а к тебе в такой момент звонят родные. Впервые мне пришлось общаться с родными погибшего побратима Владимира, с которым с начала войны мы были вместе. Я его дочь принял на работу в школу учительницей английского языка, уже во время войны проводил собеседование с ней по видеосвязи (это было в период формирования батальона, тогда я еще вел какие-то школьные дела, сейчас уже совсем не до того). Впоследствии, когда с Володей уже связь отсутствовала, его дочь и жена позвонили мне. Я понимал, что сообщить им о гибели отца и мужа до момента официального подтверждения его гибели я не могу. Поскольку же они звонили вечером, я понимал, что стоит дать им хотя бы каплю надежды, чтобы они хотя бы ночью отдохнули. Тогда для меня это было слишком сложно. Я сказал им, что не могу говорить, что перезвоню. Зато сам выплакался и только после этого позвонил: пытался успокоить, ссылался на обстоятельства, из-за которых у бойцов должны были быть выключены телефоны, призвал подождать немного.
Второй раз подобная ситуация была, когда погиб побратим Женя. Очень сложно это все.
А что касается каких-то материальных вещей, то самыми сложными являются моменты, когда должен врагу адекватно ответить на обстрелы, а не имеешь для этого достаточно оружия. Я был в таких условиях, но хотел бы подчеркнуть, что это было в моем боевом прошлом. Ведь там, где я раньше служил, и здесь, где я теперь, совершенно разные условия несения службы, совсем другое командование, совсем другое отношение к военнослужащим.
- Каким новым навыкам ты научился на боевых позициях? Возможно, учитывая этот опыт, есть что посоветовать мужчинам призывного возраста, которые вскоре могут оказаться на фронте?
- Уместно снова разделить информацию на психологические и материальные аспекты. Чему научился? Об этом можно, пожалуй, целую книгу написать. И если, скажем, я останусь после войны работать в образовании, то полученные знания и навыки пригодятся и там тоже. В частности, во время преподавания школьного курса "Защита Украины". Начиная с самого простого - с амуниции. До войны я понятия не имел о различиях между касками, "брониками", об их степени защиты. Как не знал и о том, что такое РПС (разгрузочный пояс), мультикам (рисунок камуфляжа), о видах тепловизоров, коллиматорах, рельсах Пикатине... Раньше считал, что если к автомату приделать глушитель, то это полезная вещь. А оказывается, что совсем не полезная - от нее автомат перегревается и заклинивает. Не знал, какие есть виды патронов, виды противотанкового вооружения, какая есть броня, почему в магазин надо последними вкладывать трассеры... Теперь много всего нового изучил, многому научился.
Стоит понимать, что даже если ты находишься в каком-то специальном подразделении, например, как я - во взводе противотанковых управляемых ракет - это не означает, что я буду выполнять только специфические задачи, связанные с уничтожением техники противотанковыми управляемыми ракетами. Это моя официальная военная специальность. Неофициально меня, как и других, могут направить для выполнения других задач. Например, сформировать "группу штурмовиков", или "группу быстрого реагирования". Для выполнения таких задач необходимо иметь другие навыки. Поэтому круг навыков, которые у нас формируются на войне, достаточно широк. Я, например, еще и в разведке и аэроразведке тренируюсь - прошел обучение, получил сертификат. Это целый комплекс знаний. Думаю, что многие из этих знаний пригодятся когда-то при преподавании школьного курса "Защита Украины".
- А что можешь посоветовать тем, кто вскоре попадет на фронт?
- Понятия не имею. Все зависит от того, куда, в какую точку фронта попадет человек. Например, когда я был в одной точке Бахмута, а мой побратим - в другой точке Бахмута (где-то в полутора километрах от меня), нами приобретен кардинально разный опыт войны за тот период. Я уже не говорю о других направлениях. Могу утверждать, что тем, кто больше занимался спортом в мирной жизни, будет легче, ведь придется и копать, и на себе многое переносить. То есть, физическая подготовка имеет значение. Навыки вождения очень полезны в боевых условиях. Желательно научиться, кто не умеет управлять автомобилем. Еще в армии, на войне не хватает критического мышления. Кто-то увидит какую-то информацию в Тик Токе и воспринимает ее за правду. Для работы с информацией, для анализа нужно развивать критическое мышление.
- Расскажи о материальном и финансовом обеспечении: хорошо ли вы обеспечены продовольствием, вооружением, вовремя ли платят зарплату?
- Здесь также следует понимать, что в разных подразделениях есть существенные различия в этих вопросах также. Я это вижу и почувствовал даже на своем опыте, ведь служба в 58-й бригаде и здесь, где я сейчас, это - небо и земля. Если говорить о том подразделении, где я был раньше, то какого-то дефицита в обеспечении военных там не было. Другое дело, что для того, чтобы этого достичь, нужны были значительные усилия. Многое зависело от руководства низших ступеней - взводов, рот. Например, когда в конце августа - начале сентября 2022 года, после полуторамесячного пребывания на боевых позициях, мы 8 дней были на восстановлении в Черкасской области, я получил зимние комплекты одежды - начиная от носков, белья, заканчивая верхней одеждой и шарфами. То есть, находясь на восстановлении, я позаботился об обеспечении своего взвода: подготовил необходимую документацию, запрос, поехал за одеждой, почти сутки ждал в очереди, но все получил на взвод и все выдал бойцам. Тогда решение этого вопроса относилось к компетенции низшего звена командиров. Однако после возвращения в Бахмут узнал о случаях в других подразделениях, где на тот момент бойцы не были обеспечены зимней одеждой. Поэтому у меня сложилось мнение, что должным образом не сработали их командиры. Конечно, в Бахмуте уже негде было взять зимнюю одежду. Поэтому были жалобы на обеспечение. Но мой опыт свидетельствует о том, что форма была. Почему командир взвода или роты не получил для своих бойцов форму - в этом вопрос.
Относительно продуктового обеспечения: в начале, когда в Бахмуте еще не было горячо, мы медленно обустраивали позиции, могли ходить в магазин, жарить шашлыки, или же нам подвозили готовые обеды. Не жаловались. А вот когда стало горячо, тогда возникали проблемы. Часто обеспечение продуктами также зависело от условий, в которых находились военные и от решений самих военных. В тех опасных условиях, порой, был выбор: ехать за продуктами, или переждать. Например, когда склад с продуктами находился на определенном расстоянии, туда надо было поехать, взять продукты и развезти их на позиции военным. Однако водитель в условиях постоянных артобстрелов отказался ехать за провизией. Так мы на неделю остались без продуктов. То есть, продукты были, но не всегда на боевых позициях были условия для обеспечения провизией бойцов.
Учтите, что в целом я человек, который положительно воспринимает все. Я понимаю, что однажды нам привезли огромную кучу мяса. Возможно, такую же кучу мяса нам должны были бы возить каждую неделю, но не возили. Но, как по мне, мы были нормально обеспечены продуктами. Хотя кто-то, кто служит рядом со мной, может сказать, что наоборот - обеспечение было очень плохое - не довозили мясо, колбасу, тушенку. Эти продукты реально не довозили, просто для меня это было не существенно: есть было что, перекусить было что, водичку было как вскипятить - ну и слава Богу. То есть здесь имеют место индивидуальные оценки ситуации.
Здесь, где я сейчас, здесь очень хорошее командование. И если кто-то что-то не получит - продуктов, вещей, вооружения - командир батальона или начальник штаба такое им устроят, что они потом свое привезут и отдадут. Питаться можем как в столовой, так, по желанию, получать продукты на неделю и самостоятельно готовить себе еду.
Сейчас мы уже на боевых позициях, в окопах. Как-то, заступая на дежурство, позвонил в вещевую службу и попросил выдать нам бахилы. В течение 30 минут мне выдали на весь взвод бахилы. То есть, сейчас все у нас решается очень быстро. Все, что есть, все выдается. То, что привозят волонтеры, официально учитывается. Недавно волонтеры нам предложили генератор, я сообщил об этом командиру. Он ответил: "Хорошо, но официально поставим его на учет".
- Возможно ситуация с обеспечением изменилась из-за того, что уже прошло какое-то время? Сначала все только налаживали, а теперь уже работают по определенным алгоритмам, научились чему-то, улучшилось обеспечение?
- Только что только хотел это сказать. Возможно все наладилось из-за того, что прошло время. Потому что тогда, в начале, был сплошной хаос, всего не хватало, чего-то не добавили, что-то не то выдали...
- А как с заработной платой?
- И здесь все по-разному. Объясню, в чем различия:
есть случаи, когда все начисления, вся бухгалтерия и прочая финансовая и материальная отчетность ведется на уровне бригады, в состав которой входят несколько батальонов. Речь идет об огромном количестве людей и финансово-материальных ресурсов. Порой, бухгалтерам трудно ориентироваться в таких условиях. В то же время в составе подразделений ВСУ существуют и отдельные батальоны, которые не входят в состав бригады (как вот у нас). В этом случае бухгалтерия ведется в самом батальоне. Понятно, что здесь легче и удобнее осуществлять бухгалтерский и другие виды учета, ведь намного меньше людей, ресурсов, а следовательно, есть условия для более качественной работы по учету и финансово-материальному обеспечению военнослужащих. Поэтому из-за этого возникают и различные ситуации, когда кто-то вовремя получает все начисления, а у кого-то где-то "потерялось" вознаграждение.
Относительно себя могу сказать, что у меня не было ни одного случая, когда я не получил того, что должен был получить по закону.
Размер заработной платы военнослужащего, который непосредственно находится на боевых позициях - 115 тысяч гривен, из которых 15 тысяч гривен - ставка, 30 тысяч гривен - денежное вознаграждение и 70 тысяч гривен - "боевые" (вид денежного вознаграждения). Не было ни разу, чтобы мне не выплатили всего, что предусмотрено законодательством. Правда, бывали случаи, когда выплачивали частями, или с задержкой, но выплачивали все.
Вообще следует понимать, что сумма заработной платы высчитывается с учетом различных факторов. Недавно в постановление Кабмина о финансовом обеспечении были внесены изменения. Посмотрим, как эти изменения коснутся нас. Мы решили с собратьями, что будем оценивать изменения, когда получим зарплату. Тогда и увидим, улучшилось обеспечение или нет.
- Сейчас много говорят о наступлении россиян. Как воспринимают эту информацию люди, которым приходится непосредственно останавливать врага, контратаковать? Какое настроение у военных?
- Мы также ожидаем наступления. Но, по моему мнению, его характер зависит и от консолидированных усилий наших международных партнеров - насколько они найдут действенные аргументы для руководства России, чтобы оно опомнилось. Конечно, стягиваются войска, вооружение в большом количестве. Часть нашего батальона сейчас на Донбассе. Когда ребята отправлялись на фронт, много было тех, кто просился, чтобы их взяли также. То есть, все знают, насколько там сложно, все понимают ситуацию, но просятся ехать вместе с собратьями. Здесь это "побратимство" играет ключевую роль - каждый стремится быть рядом с теми, на кого полагается, с кем уже служил, побывал в бою, к кому привык. Бывает, нет настроения, какая-то депрессия, в голове - мысли, что уже навоевался, хватит. Но это ровно до того момента, как начинается боевой выезд. Как только боевой выезд, бежишь первый, уже готовый к бою, чтобы стоять рядом со своим побратимом, чтобы в случае необходимости помочь ему. А еще стоит ребятам дома побывать и увидеть, как сейчас их родные живут - в условиях постоянного дискомфорта, воздушных тревог, отключения электричества - то, возвращаясь в воинское подразделение, о своем настроении говорят, что "рвать и метать хочется". Кажется, россияне снова не понимают этого нашего состояния готовности.
- А какое состояние готовности россиян? Они чему-то научились за этот период? Вообще, как ты оцениваешь врага - насколько он компетентен?
- Он (враг) есть и был компетентен. Разница только в качестве подготовки бойцов. Так же, как и у нас, если сравнить уровень подготовки тех наших военных, которые уже имеют боевой опыт - участвовали в Антитеррористической операции, в других военных миссиях, с такими, как я, который когда-то лет 15 назад служил в армии, держал автомат в руках. Вот что будет, если сформировать один батальон из тех, кто недавно уже служил, кто знает новые виды вооружения, как с ним обращаться, а другой батальон - из тех, кто служил давно, навыки уже забыты, знаний соответствующих нет? Между этими батальонами будет разница. И так было в начале войны и у нас и у россиян.
Бывает разница в подготовке военных определенных подразделений, на разных направлениях. Например, если говорить о российских "вагнеровцах", то они просто "обколотые" (в состоянии наркотического опьянения), идут во весь рост, порой, без бронежилетов. Идут, несмотря ни на что, просто по телам своих погибших - идут, и идут, и идут, и и идут. Но здесь речь не идет о какой-то подготовке, адекватности. Скорее, речь о том, что их в таком состоянии используют, как "мясо".
Как по мне, российские ДРГ (диверсионно-разведывательные группы) работают профессионально. Как бы это ни было обидно для нас, но так есть. Конечно, это требует от нас соответствующей подготовки и внимания.
Также у них очень сильно развита радиоэлектронная борьба - радиоэлектронная разведка, ведение контррадиоэлектронного противодействия, радиоэлектронное блокирование. Для нас это - огромный вызов и требует адекватной реакции и на такой вид борьбы.
Мы должны понимать, что они к этой войне готовились очень долго. А также осознавать, какие средства Россия тратит на вооружение.
- Достаточно ли у вас оружия?
- Обеспечение подразделения оружием зависит от командования. На мой взгляд, у нас есть достаточно оружия и для обучения и для ведения борьбы.
- Вот ты говоришь, что в разных подразделениях ситуация разная. А от чего, по твоему мнению, зависит успешность военного подразделения, успешное выполнение им поставленных задач?
- Очень важна коммуникация между структурными подразделениями и между военнослужащими. От нее зависит часто и жизнь, и здоровье, и успех определенной военной операции. Приведу пример, когда коммуникация сыграла важную роль даже в стратегическом плане. Это было в Бахмуте, когда мы ожидали ДРГ. Рядом с нами стояли бойцы территориальной обороны (ТРО), и их позиции были ближе к направлению, с которого должна была появиться ДРГ. Поэтому нам важно было с ними договориться, достичь слаженности - кто и что будет делать в тех условиях, кто первый откроет огонь, как будем действовать дальше. Мы договорились, что бойцы ТРО открывают огонь первые, принимают на себя весь удар, чтобы не разоблачить наши позиции. Их же позиции, которые были расположены неподалеку со стратегическим объектом, уже были известны врагу - пристреляны, обстреляны, по ним постоянно били. Поэтому они так и говорили: "О нас уже все знают. Мы открываем огонь, попробуем их уничтожить. Но вы сидите до последнего. О вас они еще не знают".
Когда ночью приходишь на позиции забрать 300-х (раненых), или привезти вооружение, продукты, или поменять ребят - снова важна коммуникация. Не предупредив о намерениях должным образом, не прокоммуницировав, ты можешь не добраться до места назначения, тебя могут свои же пристрелить.
Еще есть важные вещи с учетом специфики подразделений, или местности, где они несут службу. Например, для нас важна мобильность. От мобильности зависит оперативность прибытия к точке обострения и оперативность нашей реакции. И если возможности мобильности ограничены, то, следовательно, и эффективность выполнения задачи будет разной. Скажем, есть разница, если мы выедем на "газетке" или внедорожнике?
Что касается подготовки самих военнослужащих - никогда не стоит терять бдительность: едете ли вы на учебный выезд, или на боевой - вы должны быть бдительными. Это зависит от самодисциплины.
А также, безусловно, на успех влияет техническое обеспечение. И более успешным будет тот военный, или то подразделение, которое имеет достаточное количество технических средств, которые являются вспомогательными - тепловизоров, биноклей, дальномеров. Это также очень важные вещи, которых всегда не хватает. Если выстроить то подразделение, где я был раньше, и выстроить наше нынешнее подразделение, вы увидите колоссальную разницу между ними. И эта разница обязательно скажется на поле боя. Поэтому правило одно: пока ты в спокойных условиях - постоянно готовься, "пакуй" (обеспечивай) себя всем, чем только можешь: возможно что-то сейчас не нужно, но позже обязательно понадобится. Заработную плату получает каждый, поэтому купите себе какую-то лучшую каску, купите еще один разгрузочный пояс, в котором будет удобнее бегать по окопам, в котором можно будет переносить две аптечки, а не одну; найдите еще одну аптечку, запаситесь дополнительными турникетами.
С одной стороны, я от этого очень устал, с другой, постоянно что-то подыскиваю для себя - зарядки, автомобильные аккумуляторы. Запасная батарейка к моему тепловизору стоит 120 долларов. Получив зарплату, я себе ее купил. Ведь тепловизор постоянно должен быть в рабочем состоянии. Повербанки, зарядные устройства никогда не будут лишними на боевых позициях. Альтернативные источники энергопитания важны. Например, сейчас я, выезжая на задание, имею с собой три альтернативных источника для зарядки аккумулятора для дрона: у меня есть мощный повербанк, который мне подарили от проекта "Учитель идет в ВСУ"; волонтеры помогли с автомобильным аккумулятором, к которому я пристраиваю клеммы и розетку; прикуриватель в автомобиле, к которому я присоединяю преобразователь на 220V - третий источник. То есть на случай, когда один из источников энергопитания не работает, я имею еще два.
Некоторые из ребят замечал, мол, зачем мне столько автомобильных аккумуляторов? А потом на позициях выяснилось, что мы имеем от чего свет включить, от чего заряжать рации. Все это надо продумывать и заблаговременно запасаться необходимыми вещами.
- Знаю, что дома тебя ждут жена и дочери. Понимаю, как ты скучаешь по ним и по другим родным для тебя людям. Но еще хочу спросить, по чему из своей мирной жизни ты скучаешь больше всего?
- Пожалуй, по общению на темы, которые меня интересуют - об образовании, о журналистике, об интересных проектах. Это очень отвлекает. Я даже здесь, когда происходит какой-то разговор, дискуссия, это меня поглощает, словно в водоворот засасывает в какую-то тему. На днях в соцсети дискутировал со знакомым о коррупции в образовании. Так оторвался от реальности, что после завершения дискуссии, посмотрев вокруг, почувствовал как автомат и другие вещи военной жизни диссонировали с тем, во что я погрузился еще мгновение назад. Очень скучаю по этим вещам - по профессиональным дискуссиям, по разговорам с коллегами.
- Какой ты видишь жизнь после войны? Будет ли она такой же, как была?
- Она точно будет другой. Это понимают все, поэтому странно было бы ответить по-другому. Произошла огромная переоценка. Даже возникает вопрос, захочу ли я продолжить деятельность в образовательной сфере. Не знаю. Иногда думаю, что буду писать - у меня это получается неплохо. Должен признать, что во время войны открылось много новых возможностей: начиная от того, что ребята зовут к себе на работу, в какие-то престижные проекты, и заканчивая тем, что получены определенные навыки, которых раньше у меня не было. Сейчас я свободно могу работать водителем, потому что усовершенствовал навыки вождения, работать в охране, потому что есть навыки обращения с оружием. Плюс ко всему - отсутствие страха, который раньше ощущался перед принятием какого-то решения. Теперь я понимаю, что любой шаг, который я хочу сделать, я сделаю, потому что страха теперь нет.
В конце нашего разговора хочу еще раз подчеркнуть, что все, о чем шла речь, касается определенного подразделения. Обобщения не работают, и по ситуации в одном подразделении не стоит оценивать ситуацию в другом, или же ситуацию в целом.
Использованные в материале фото предоставлены Владимиром Алексеевым.
